Страница: 11/18
Если ты услышал о каком-нибудь прекрасном, необыкновенном явлении года, то уже никогда не останешься к нему равнодушным, хотя бы речь зашла всего
только о травах или деревьях, цветах или насекомых. У дерева юдзуриха пышная
глянцевитая листва, черенки листьев темно-красные и блестящие, это странно,
но красиво. В обычные дни это дерево в пренебрежении, но зато в канун Нового
года ему выпадает честь: на листья юдзуриха кладут кушанья, которые
подносят, грустно сказать, душам умерших, а на второй день Нового года,
напротив того, кушанья, которые должны "укрепить зубы" для долгой жизни.
В чье правление, не знаю, была сложена песня. В ней любящий дает
обещание:
Я позабуду тебя
Не раньше, чем заалеют
Листья юдзуриха.
Очень красив дуб-касиваги – с вырезными листьями. Это священное
дерево: в нем обитает бог– хранитель листьев. Почему-то начальникам гвардии
дают кличку "касиваги". Забавный обычай.
Веерная пальма не слишком хороша на вид, но она в китайском вкусе, и
ее, пожалуй, не увидишь возле домов простолюдинов.
Птицы
Попугай – птица чужеземная, но очень мне нравится. Он повторяет все, что люди говорят.
Соловей. Пастушок. Бекас. "Птица столицы" – мия-кодори. Чиж.
Мухоловка.
Когда горный фазан тоскует по своей подруге, говорят, он утешится,
обманутый, если увидит свое отражение в зеркале. Как это грустно! И еще мне
жаль, что фазана и его подругу ночью разделяет долина. У журавля чванный
вид, но крик его слышится под самыми облаками, это чудесно!
Воробей с красным колпачком. Самец черноголового дубоноса.
Птица-искусница. Цапля очень уродлива, глаза у нее злые, и вообще нет в ней
ничего привлекательного. Но ведь сказал же поэт: "В этой роще Юруги даже
цапля одна не заснет, ищет себе подругу..."
Из всех водяных птиц больше всего трогают мое сердце мандаринки.
Селезень с уточкой сметают друг у друга иней с крыльев, вот до чего они
дружны! А как волнует жалобный крик кулика-тидори!
Соловей прославлен в поэзии. Не только голос, но и повадка, и весь его
вид – верх изящества и красоты. Тем досадней, что он не поет внутри Ограды
с девятью вратами. Люди говорили мне: "В самом деле, это так!" – а я все не
верила. Но вот уже десять лет я служу во дворце, а соловей ни разу и голоса
не подал. Казалось бы, возле дворца Сэйредэн густеют рощи бамбука и алой
сливы, как соловьям не прилетать туда?
Так нет же, они там не поют, но стоит только покинуть дворец, и ты
услышишь, какой гомон поднимают соловьи на сливовых деревьях самого
невзрачного вида возле жалкой хижины.
По ночам соловей молчит. Что тут поделаешь – он любитель поспать.
Летней порой, до самой поздней осени, соловей поет по-стариковски
хрипловато, и люди невежественные дают ему другое имя – "пожиратель
насекомых". Какое обидное и жуткое прозвище!
Про какую-нибудь обыкновенную пичугу, вроде воробья, не станут так
дурно думать.
Соловья славят как вестника весны. Принято восхвалять в стихах и прозе
то прекрасное мгновение, когда соловьиные голоса возвестят: "Весна идет, она
уже в пути..." Но если б соловей запел много позже, в середине весны, все
равно его песня была бы прекрасна!
Вот и с людьми то же самое. Будем ли мы тратить слова, осуждая
недостойного, который потерял человеческий образ и заслужил общее презрение?
Ворон, коршун... Кто в целом мире стал бы ими любоваться или слушать их
крики? А о соловье идет громкая слава, потому и судят его так строго! При
этой мысли невесело становится на душе.
