Страница: 10/16
День 28-й. Всю ночь не переставал дождь. Утром тоже.
День 29-й. Корабль отправляют в путь. Ярко светит солнце, идем на
веслах. Заметив, что ногти у нас стали очень длинными, мы принялись считать
дни, но обнаружили, что сегодня - день Крысы, и обрезать ногти не стали
[42]. Теперь ведь месяц добрых отношений[43], поэтому у
нас возник разговор о том, каков день Крысы в столице. "Ах, были бы
сосенки!"- говорили мы, но напрасно, потому что было это посреди моря. Одна
женщина написала и прочла нам такие стихи:
Неужто день сегодняшний, неверный,
И есть день Крысы?
Будь я ныряльщицей,
Сосну, хоть и морскую[44],
Наверняка б достала.
Ну как! На море, да стихи о дне Крысы! А еще один человек прочел такие
стихи:
Хоть этот день настал, но мы
Не собираем молодые травы,-
Ведь нет равнины Касуга
В заливе,
Который мы теперь переплываем[45].
Так и плывем, переговариваясь.
Корабль пристает к живописному месту, и мы спрашиваем: "Что это за
место?" - "Стоянка Тоса",- говорят нам. На нашем корабле оказалась женщина,
которая жила когда-то в местности под названием Тоса. Вот что она сказала:
"Когда-то я жила некоторое время в местности с таким названием. Это
чудесно!" И, сказав так, прочла стихи:
Из-за того
Что это место носит имя
Тех мест, где прожила я годы,
Я зачарованно смотрю
На набегающие волны.
День 30-й. Нет ни дождя, ни ветра. Услышав, что "пираты по ночам не
бродят", мы среди ночи вывели свой корабль и пересекаем пролив Ава[46]. Поскольку дело происходит ночью, не разобрать, где запад, где
восток. И мужчины, и женщины в отчаяньи молятся богам и буддам - так и
пересекли этот пролив. Около часа Тигра[47] или Зайца минуем место
под названием Нусима[48] и пересекаем так называемую Танагава[49]. Отчаянно спеша, достигаем местности Нада в Идзуми
[50]. Сегодня на море нет ничего похожего на волны. Кажется, мы
пользуемся благоволением богов и будд. Сегодня, если считать с того дня, как
мы погрузились на корабль, исполнилось тридцать и девять дней пути. Теперь
мы прибыли в страну Идзуми, а здесь пиратов нет.
День 1-й 2-й луны. Все утро шел дождь. Перестал он около часа Лошади, и
тогда мы, выйдя из местности Нада в Идзумо, пошли на веслах. На море, как и
вчера, не видно ветра и волн. Миновали сосновый бор на Черном мысе. Название
места черное, цвет сосен - зеленый, волны на берегу подобны снегу, раковины
- цвета Иудина дерева[51], так что до пяти цветов тут не хватает
лишь одного[52]. Между тем сегодня, начиная с местности Хаконоура
(Бухта-шкатулка), идем бечевой. Пока передвигаемся так, один человек слагает
стихи:
В дни, когда в Бухте-шкатулке
Для яшмовых гребней
Не вздымаются волны
Кто ж не видит,
Что зеркалу море подобно?!
Потом и старший на корабле[53] молвил с печалью: "Вот и этот
месяц наступил" - и, не в силах сдержать страданий, добавил: "Другие тоже
говорят об этом". А чтобы рассеяться, прочел:
Мы провели здесь
Сорок или пятьдесят
Весенних дней,
Таких же длинных,
Как бечева, влекущая корабль.
Те, кто слышал его, думали и, должно быть, украдкой говорили: "Что это?
Такие незатейливые стихи!" Но когда было сказано: "Не ропщите на стихи, кои
старший насилу из себя выдавил и считает хорошими", шепот прекратился.
Внезапно поднялись ветер и высокие волны; мы остановились.
